/** скачено с сайта "Блики Тишины" - http://kornetka.ru/bliki/ по всем вопросам обращаться: bliki@bk.ru при использовании стихов: Авторство оставлять - обязательно ссылка на сайт - желательна. ============== Геннадий Рябов (ГРиФ) (Питер) http://litera.ru/slova/ryabov/index.html ================= КРОХИ ЖИВОЙ ЛЮБВИ ================= * * * Не умею вздохнуть. Сладко ноет грудина. По стене разноветные пляшут круги... Прихватило. Пройдет. Или нет. Все едино - Как усердно старухи с косой ни беги. А страдать... Быть безумным, Счастливым, Влюбленным... Сладким ядом дышать... Ведь полжизни - долой.... Ты права - Лучше сразу железом каленым. Или бритвой. Веревкой. Щипцами. Пилой... Или так: В этом кресле уютном и мягком. Кисть руки уронив, Запрокинув лицо. А остывший комок розоватого мяса - Лишь насос. Износившийся старый насос... * * * Что тебе, старче? Мой милый и глупый старче... Что же тебя опять привело ко мне? Или к столу твоему не хватает харча? Или не можешь правды найти в вине? Тихо. Молчи. Я сама догадаюсь: баба. Все удивляюсь, зачем ей такая жизнь. Нет бы - внучат. Собачат. Хомячка хотя бы. Хочет корону?.. Будет. Пойди скажи. А-а-а. Ты про то, что в потемках души сокрыто. Я понимаю: в бороду - серебро... Или - любовь?.. Ты получишь свое корыто. Нынче на все таможня дает добро. С Богом ступай. Прощай, и запомни все же: Я не откликнусь больше на громкий крик. Ладно. Живи, как хочешь. Живи, как можешь... Видно, ты плохо сказки читал, старик. * * * Улыбнулась вослед мне единственный раз... И ушел умирать твой герой безыменный На чужую войну - на краю Ойкумены - Где измены и кровь, где проклятья и грязь. Я улыбку твою за доспехом храня, Был неистов и смел. В гуле яростной битвы Твое имя твердил, будто строки молитвы - И в награду судьба пощадила меня. Но когда по домам распустили бойцов - Тех счастливцев, что в сечах остались живыми, Хитроумный повел нас путями кривыми. Чтобы каждый забыл и войну, и любовь. ...Все длинней борода, голова все лысей. Двадцать лет позади, впереди пол-Европы - До любимой моей, до моей Пенелопы. Но ее никому не отдаст Одиссей. * * * Так бывает, что ни говори: Двадцать лет с супругой, только с нею. Он жену почти боготворил... А потом придумал Дульсинею. И увлекся благородный дон Так, что возомнил себя крылатым. Поутру оставил старый дом, Натянув заржавленные латы, Прихватив трухлявое копье. Он шептал единственное имя, Небеса считал почти своими, И теперь молился на Нее. Он искал Ее и в снег, и в дождь, Дождь и снег считая пустяками. Был готов сражаться с ветряками - Только где ж ты их теперь найдешь? Сердце - компас в любящей груди - Верную дорогу указало: Встретил Дульсинею у вокзала... А она сказала: - Уходи! Вот стоит без крыл - и дышит тяжко, Лишь мешая людям на пути. А рука гнилую деревяшку Все не в состояньи отпустить... * * * Мир исчезает. Я слепну. Я глохну. Немею. Я и рыдать - не рыдаю, и петь - не пою. Жить без тебя не могу - не хочу, не умею... Сам от себя убегаю. В работу. В семью. Я убегаю в театры, в походы, на лыжи, В рюмку, в бордель, на рыбалку, в пустыню, в тайгу... Я - без тебя - до сих пор если все-таки выжил - Лишь потому, что с утра и до ночи бегу. Я задыхаюсь от этого вечного гона. Я забываю родных и друзей впопыхах... А упаду - рядом тихо заплачет мадонна. Это ее всю дорогу я нес на руках... * * * В этом виновна питерская зима. Тающий снег, месиво вдоль дороги, Тусклые лампы, сумрачные дома... Стыло душе, мокнут и зябнут ноги. Холодно, сыро. И пустячок любой - Повод для ссоры. Самый неважный - всякий - Серым туманом застит мою любовь И вырастает монстром почти с Исаакий. Это мои проблемы. Но вот беда: Если в душе моей вьюга печально веет, Руки - твои - становятся изо льда. Кружит метель над головой твоею. Мы, как в бреду, по колено бредем в снегу... Только весна лед на Неве сломает. Руки твои дыханьем согреть могу. Лишь протяни их - и доживем до мая. * * * Усвоить пора бы уже навсегда: мы - Реликты. Эпоха поэтов прошла. Нас любят напрасно прекрасные дамы. Ни чести, ни злата - такие дела... И все-таки любят. Ночами. Нечасто. Целуют зачем-то... Поди их пойми... Бормочут, и шепчут, и стонут о счастье, И просят опять почитать о любви... Зачем же с тобою вели до рассвета Мы этот никчемный, пустой разговор?.. Поэт - он в России не больше поэта. Дай Бог, чтоб не меньше, чем гей или вор. Давай эти рифмы развеем по ветру. Наполним до края бокалы со льдом... Стихи - только эхо ушедшего века В пустом коридоре... В пустом ко... ри... до... * * * Уеду в провинцию. В Рославль, Урюпинск, Клайпеду... Стою на перроне, затравленно глядя окрест. Да, да, решено. Я куда-нибудь точно уеду. И стану я жить в Толмачеве. Да мало ли мест, Где сонные сосны. А может быть, сонные пальмы. Где спят переулки, собаки, соседи, дома... Где славу, богатство, карьеру, эпоху проспали, Зато никуда не спешат и не сходят с ума. И там - из песка - где ракиты царапают воду, Я выстрою замок такой, о котором мечтал. И стану лелеять в душе и покой, и свободу. Покой и свободу - единственный мой капитал... ... А если вдвоем?.. Суету прежней жизни ломая, Сердца наполняя предчувствием тихой любви?.. Давай убежим! Нас никто никогда не поймает... Нас просто никто никогда и не станет ловить... * * * Мы писали роман С продолжением, но без названья. - Или он нас писал? - Мы его сочиняли вдвоем. Преступленье мое, Ты еще - и мое наказанье. Ты и горе мое, И безмерное счастье мое. Мы писали роман, Никогда ни на что не надеясь, Извлекая любовь Из вселенской пустой черноты. Мы - герои романа. И мы же - романа злодеи. Мы предатели оба. И оба - из сонма святых. Мы достойны наград, Заслужили презрение света, В нас и мир, и война, Правда горькая, сладкий обман. Наша жизнь. Наша смерть - Все ложилось в основу сюжета. Мы писали роман... Да мы все еще пишем роман! -------------------- Осколки вселенной =================== ЛУННОЕ Мне по ночам опять не спится. И в полночь - с некоторых пор - Ко мне в окно с небес струится Соната ...до-диез минор... Покачиваясь плавно, пьяно Звучит от окон до дверей Прозрачное фортепиано В сопровожденьи фонарей. ОТДЫХАЯ Уже не прячу сна в ладони. Куда мне от блаженства деться? Я чувствую себя Мадонной, Родившей - только что - младенца. * * * Вы не найдете мне врачей, Что смогут вылечить меня От суеты пустого дня, От одиночества ночей... Ведь все ученые Земли К разгадке не были близки - Микстур придумать не смогли Ни от любви, ни от тоски. ВЕРШИНА Онемели щеки от крутого ветра, Север мокрым снегом залепил глаза. Я пока к вершине не прошел и метра, Но зато ни шагу не ступил назад. Обжигали лоб мне искры ледяные. Я боролся честно, но пройти не смог: Мне метели пели песни неземные, Голову кружили и сбивали с ног. Я срывался с кручи и скользил по склону, Зная изначально, что маршрут непрост. Встречным ураганам я не бил поклоны, А всегда упрямо поднимался в рост. Нашей жизни полюс недоступен часто, Не ведут к вершинам легкие пути. Может, в этом мудрость; может, в этом счастье - Чтобы против ветра в полный рост идти?.. СЫН Ты едва появился на свет. Кто поверит, что этот кулечек - Инженер, или будущий летчик, Врач, учитель, актер иль поэт? Как узнать, кем ты станешь, малец? И каким? - Что гораздо важнее. Будь сильнее меня и добрее, И счастливее будь, чем отец. Ты настойчивей руки тяни Из пеленок, сковавших свободу; Трубы медные, пламя и воду Ты познаешь в грядущие дни. По проторенной легкой тропе Не пошлю я тебя на вершину - Я тебе доверяю, как сыну, Тот маршрут, что пророчил себе. Изначальный сыновний удел - Продолжать нашей жизни движенье... На руках я держу продолженье Всех надежд моих, мыслей и дел. ПРОГРЕСС Упавший ствол оглядывая тупо, Из носа выковыривая грязь, Мой дикий пращур - пожиратель трупов - Искал причинно-следственную связь. Он интересовался всем на свете, Все бытовые тяготы презрев. Но поначалу полагал, что ветер Есть результат качания дерев. Вот, наконец, логические звенья Соединил какой-то древний грек. И мощный инструмент уразуменья Взял на вооруженье человек. В учебниках описано подробно, Как, век от века становясь мудрей, Все больше он вредил себе подобным И этим отличался от зверей. А ныне - в царстве разума и речи, Когда наш мир летит в тартарары, Все тяжелее давят мне на плечи Условности логической игры. И, не заснув - порою - до рассвета, Хочу, судьбу поставив кверху дном, Наивно верить в трепетанье веток, Рождающее ветер за окном. УРЮПИНСК Провинция - вот божья благодать Для городской мятущейся души. Здесь просто невозможно опоздать, Поскольку больше некуда спешить. Тут собственный медлительный уклад И свой особый жизненный закон, Где каждый третий - чей-то сват иль брат; Любой прохожий - всякому знаком. Любое дело можно отложить. И даже - никогда не начинать. Попробуй поработать предложи - В ответ услышишь тотчас: "На хрена?" Мол, не спеши. Потом накроют стол; Сойдутся все друзья да кумовья. И гостю с простодушной добротой Нальют стакан по самые края. И будут все до позднего поздна, А может, и до раннего утра, Есть, плакать, петь и снова пить до дна, Частушки непристойные орать. А утром, отлепившись от стола, Опохмелившись, отыскав штаны, Пойдут - всем миром - ворошить дела, Но только те, что позарез нужны... Потом среди столичной суеты, В толпе толкаясь и едва дыша, Свой отпуск летний вдруг припомнишь ты - И сплюнешь. И закуришь. Не спеша. ВАЛЬС В Новогодней ночи помолчу у огня. Это пламя свечи согревает меня, Это кажется мне, что вернулась любовь, Что сгорает в огне прошлогодняя боль. Я в хрустальный фужер наливаю вина. И неважно уже - чья беда? чья вина?.. На рождественский вальс, Удивительный вальс - Всепрощающий вальс - Приглашаю я Вас... Не губите сердца - не рубите сплеча. Догорит до конца золотая свеча. Невелик век свечи, но от искры ее, Как лампада в ночи вспыхнет сердце мое. Темнота за окном, но любви - не конец: Вальсу жить, все равно, в ритме наших сердец. На рождественский вальс, Удивительный вальс - Несмолкаемый вальс - Приглашаю я Вас! * * * Грохочут пенистые залпы, Бокалов бал, курантов гул: Я в новый год шагнул внезапно, Как будто за угол свернул. Еще часы неторопливы, И суета не улеглась. Но неизбежна перспектива Идти до нового угла. Дорога ждет меня простая: ...ноябрь, декабрь. Опять январь. И все быстрее облетает Мой персональный календарь. Мгновенья, годы, расставанья, Клочки оторванных страниц: Лишь бесконечен взмах ресниц На расстоянии дыханья... ПЕСЕНКА ПРО ЧАЙ Невзначай Я старинных друзей повстречал, И на чай Напросился бессовестно снова. Пил да ел, Неумело гитарой бренчал. Надоел, Но не слышал недоброго слова. Потому, что друзья - Отшумевшая юность моя, Подступившая зрелость моя И грядущая старость. Дорогие друзья, Неразрывная наша семья - И надежда, и вера моя. Все, что в жизни осталось... Поезда Завезут от столиц далеко, Навсегда, Может быть, с другом нас разлучая. В ритме дней, Мне с друзьями, порой, нелегко. Но трудней Без такого случайного чая. Потому, что друзья - Отшумевшая юность моя, Подступившая зрелость моя И грядущая старость. Дорогие друзья, Неразрывная наша семья - И надежда, и вера моя. Все, что в жизни осталось... * * * Я убеждал: - Тропинка не видна! Блуждать в лесу под проливным дождем? Идем назад - до завтра переждем... В ответ услышал: - Трус! Пойду одна. На лес и ночь плевать мне, коли так; Дошли, промокнув с головы до пят. Но до сих пор я помню этот взгляд: - Ты должен был отговорить, дурак! И так во всем: уступишь - мягкотел, А настоишь - тиран да самодур... Я, как в лесу, дороги не найду; Я как в ночи... А так найти хотел... ДЕСЯТАЯ ...ВОЙНА... Я беспомощно лежу на спине: Подкосил меня свинец, а не страх. А тому, кто подползает ко мне, Видно, вправду, помогает Аллах. Я сквозь зубы невезенье кляну - Больно даже шевельнуть головой... Десять раз я уходил на ......войну..., Девять раз я возвращался живой. За спиной моей Кунар и Саланг, Я невзгод успел изведать сполна. Уверяли нас, наивных салаг, Что нужна во имя мира война. Но, афганских защищая детей, Оставляли мы своих без отцов. Я до смерти насмотрелся смертей - Смерть сама теперь глядит мне в лицо. Над камнями - лишь верхушка чалмы, За камнями - наготове ножи. Взять бы две минуты жизни взаймы - До подлета вертолета дожить. Да вернуться, видно, мне суждено Оцинкованным в родную страну: Отрешенно - будто вижу кино - Я гранату за кольцо потяну... Десять раз я уходил на ......войну..., Девять раз я возвращался живой... Только некому поставить в вину, Что жена моя осталась вдовой. ЛЮБОВЬ Ольге Что такое любовь? - однозначный ответ С той поры, как стоит этот свет, Отыскать не могли ни мудрец, ни поэт - Ни Алкей, ни седой Архимед. Но со мной согласится любой, Что любовь - это вольный прибой: То накатит волна, То отхлынет она, Лишь обломки неся за собой. Пусть и Дант, и Бедье, и Петрарка давно Облекали в стихи эту мысль - Но доныне, увы, никому не дано Уловить ускользающий смысл. Отдохните от этих погонь, Ведь любовь - это грозный огонь: Он источник тепла, Но сжигает дотла Те сердца, где надежда жила... А потом из обломков возводится храм, Алтарем обратясь на восток; Наступает пора - и над пеплом костра Прорастает прекрасный цветок. И тогда убеждаешься вновь, Что любовь - это просто любовь. * * * Я по рельсу иду, как по лезвию бритвы. Знаю я, что сейчас в сотый раз упаду. Бормочу я проклятья, стихи и молитвы, И нелепо руками машу на ходу. Оступившись, опять начинаю сначала, Кровь стирая с колена, слезу - со щеки. Сколько раз этот рельс под ногами качало - Не спасали меня ни псалмы, ни стихи. Упирается в небо дорога стальная, Обрываются в небе земные пути. Только все же я верю, надеюсь и знаю, Что смогу, не сорвавшись, по рельсу пройти. Впереди горизонт, позади - пепелище, Под ногами - струна, крутизна - по бокам; Я по жизни своей, по судьбе своей нищей, Как по ржавому рельсу, бреду к облакам... НИЩЕТА ...Думали: нищие мы, нету у нас ничего...... А. Ахматова А я верил, что я богат, - До того, как попутал бес; - Что богаче я во сто крат, Чем Онасис и даже Крез. Мне довольно было вполне Света солнца над головой. И печалей хватало мне, Чтобы помнить, что я - живой. А еще у меня была Ты, единственная моя; И сидели вокруг стола Замечательные друзья. И гитарной струной звеня, Мы смеялись, забыв о зле. Знаю: не было на Земле Никого богаче меня... Но однажды попутал бес - Где-то что-то он поменял: Стал считать я не то, что есть, Подсчитал, чего нет у меня. Нет, и не было никогда Мне спасенья от мелких бед. И покоя нет... Вот беда: Даже хлеба нет на обед! - Нет монет; и доселе нет Ни двора у нас, ни кола... Тут же яркий солнечный свет Незаметно сменила мгла. Стал с трудом плач я струн терпеть; Вдруг наскучили мне друзья... И на всей планете теперь - Самый нищий, конечно, я. ПАМЯТЬ Все проходит - и радость, и горе; Но навеки останутся пусть От беды - чуть заметная горечь, От любви - только светлая грусть. Пусть тревожит меня понемногу Все, что нажил и что прокутил: Если я не запомнил дорогу, Значит - не было вовсе пути. Сердце, правда, болит почему-то, Да не спится, порой, до утра. Но не надо за эти минуты Проклинать все, что было вчера. И не надо искать виноватых В неизбежном добре или зле. Память - вечная наша расплата Лишь за то, что живем на земле. ЛЕТАТЬ Восьмой этаж. Балкон. Учусь летать: Через перила перекинул ноги, Сижу, курю... Абсурд - в мои лета Мечтать о том, что есть удел немногих... Смотрю не вниз - гляжу на облака: Бог, видно, тоже курит сигарету. Как легок дым! - в полете жизнь легка... Но не дает проверить лемму эту Моя в перила вросшая рука. Окурок - вниз. Разжал другой рукой Я пять своих окостеневших перьев. Наклон вперед... Еще чуть-чуть... Теперь я Изведаю свободу и покой. Взовьется к небу мой короткий крик Восторга - от полета принародно. Полета?.. Назовите как угодно. Паденье? Да. Зато оно свободно! И безразлично - вечность или миг... ...Щелчок замка. В прихожей - в полумгле - Твой силуэт. Ты с улицы влетела... Обратно в будни перекинув тело, Я возвращаюсь ползать по земле... ...От всего человека вам остается часть речи...... И. Бродский И представить себе не могу: Жизнь уходит по капле, по крохе... Я хочу умереть на бегу, На подъеме, на взлете, на вздохе; Не на койке в больничной палате. Не приемлю больниц и темниц: Милосердные лица сестриц, Рык охранника, штык или шприц - Несвободу в любом ее платье. Лучше пусть, на недолгом веку Испытав и изведав немало, Я внезапно умру за штурвалом, За рулем, на лету, на скаку... Катаклизмами тело круша, Чтоб обмякло оно, не дыша, Бей судьба меня снова и снова: И на волю рванется душа Частью речи - Божественным Словом. ----------------- из сборника Память ==================== *** В. Брюсову Недостаток всей людской породы: Наши чувства нам безбожно врут. И причуды матушки-природы Изучать - неблагодарный труд. Очертания и цвет предмета, Как уже доказано не раз, Только блики солнечного света На сетчатке любопытных глаз. Колебанья плотной атмосферы (Череду невидимых слоев) Мы готовы принимать - на веру - За щелчки и трели соловьев. Лживы запах, вкус, прикосновенье, Как не злись, ни пыжься, ни ворчи. К счастью, нам ни на одно мгновенье Не дано обман разоблачить. Все на свете изначально ложно; Мы живем среди исконной лжи. И понять, я думаю, несложно: Можно лишь раздвинуть рубежи, Но познать Природу невозможно *** "Все расхищено, предано, продано..." А. Ахматова 1921 г. Сломлена, распродана, оплевана Бывшая великая страна. Все, что оставалось, разворовано, Съедено и выпито до дна. И остановить не дал Создатель нам Тех, кто пировал среди чумы. Только в душах - больше бессознательно- Веру и любовь хранили мы. Но однажды дети ли нас, внуки ли, Спросят, глядя словно образа: - Как же вы Отечество профукали? За сивуху? за похлебку? за Тихое уютное гниение?.. И опять, в расчете на авось, Гикнет молодое поколение И начнет шатать земную ось. Как всегда, Лукавый покуражится; Закружит стихия, понесет... И опять, в который раз, окажется, Что еще распродано не все. ЗАЛ ОЖИДАНИЯ Петербургский вокзал. Ожиданье, томящее душу. Здесь царит суета. Яркий свет, спертый воздух и шум. Кто-то бьется рыбешкой, случайно попавшей на сушу. Кто-то громко бранясь придвигает горшок малышу. Вот азартный народ, окружив "одноруких бандитов", Ждет удачи неверной, забыв обо всем впопыхах. Эти двое у стойки - с бутылкой вина недопитой - Ожидают Веселья, а вовсе не дрожи в руках. Заблудившийся мальчик бредет неизвестно откуда: Ждет, что встретит единственный Лик среди тысячи лиц. Ждет калека подачки - надеется только на Чудо; Ждет путана клиента, надеясь: появится Принц. В этом зале надежд и сбылось и разбилось немало. Кто-то яростно драться намерен за то, что грядет. Кто-то просто живет, расстелив на полу одеяло. И не ждет ничего. А, по-моему, все-таки ждет. Но счастливый билет, как ни странно, не купишь за деньги. Неожиданно поезд прибудет, как в старом кино... Все мы в Зал Ожиданья попали по факту рожденья. И пока не уедем, нам верить и ждать суждено. Невозможного нет. Тут уместны любые прогнозы - В этом Зале Надежды, Судьбы и Стыда моего. В этом Зале Суда каждый ждет своего паровоза... Я тихонько сижу - и настойчиво жду своего. ИСКРА БОЖЬЯ? Меж людей есть некие особы -- Я таких встречаю иногда: Кем-то им подарен мир особый, Говорят, что это Божий дар. Им дано -- в порыве вдохновенья -- Ощущать Вселенские грехи И растить из боли и сомненья То, что именуется "стихи". Этот груз нелепый сам несу я -- Эту Божью, скажем, благодать: Я других, легко слова тасуя, Заставляю петь или рыдать. А однажды свыше -- или спьяну? -- Мне открылся истинный ответ: Завербован в армию смутьянов Ангелом низвергнутым поэт. Мужу Богом жребий дан прекрасный: Множь доходы да корми семью. Но, порой, над ухом шепот страстный Вдруг напомнит миссию твою. И забыты все дела и люди (Места нет сомнениям любым) -- Даже те, кого мы нежно любим, Даже та, которой ты любим. И уводит странная дорога Вечно будоражить дух людской... Рифмы все -- от Черта, не от Бога: Бог дает смиренье и покой. *** Опять "сошелся клином белый свет", Воспоминанья сердце рвут на части. Я точно знаю: нет на свете счастья, И виноватых в этом тоже нет. Ты на меня обиду не таи, Коль с губ моих сорвется слово злое. Нам ни к чему экскурсии в былое - Прости воспоминания мои. Прости за то, что все еще волнуюсь, Когда вдруг случай сводит нас с тобой: Былого сценку - ту или иную - Услужливо напомнит жест любой. Но ты же знаешь: не вернуть назад Того, что времени унесено рекою. И ты не бойся - твоему покою Мои переживанья не грозят. Ведь смысла нет в мечтании убогом... Когда-то, до безумия любя, Мне надо было становиться Богом, А я - дурак - молился на тебя! ЛОДКА "Любовная лодка разбилась о быт ..." В. Маяковский Не отзывайтесь о любви жестоко: Любовь не омут, не водоворот; Любовь - река от устья до истока; И никогда почти - наоборот... В местах безлюдных - ни души вокруг - Вверх по реке семейную лодчонку, Лишь паренька да хрупкую девчонку, Влекут с трудом две пары ваших рук. Вам поначалу с каждым днем все хуже: Мозоли - в кровь, с ладонями - беда. А, между тем, любви река все уже, И все быстрей холодная вода. Тут если кто-то из двоих не сдюжит - Доверит одному судьбу любви, - Тогда - зови на помощь, не зови - На камни кинет, в омутах закружит. И будет лодка о пороги биться, И скоро щепы разнесет река... А счастье? Счастье: досыта напиться - Обоим - из лесного родника. МОЛИТВА Все мы ныне пропащей России сыны: Молдаване, татары, хохлы, иудеи... Упаси нас, Господь, от великой идеи, От чумы сохрани, от гражданской войны. Не позволь, чтоб опять очерствели сердца, Чтоб во имя земного грядущего рая Чья-то мать проклинала детей, умирая, А единственный сын доносил на отца. Ты не дай, чтобы снова по воле Кремля, Разделилась Россия на две половины, И губили бы аспиды души невинных, А от голода пухли б на хлебных полях. Узкоглазые ли, горбоносые ли, Русы мы или черноволосы - но все же, Мы к тебе обращаемся, праведный Боже, Недостойные дети Российской земли. Отучи нас навеки чужое считать, Научи нас работать - болтали довольно. Ты прости, если мы согрешили невольно, Покарай, коли, вправду, свирепствует тать. Доброты и любви преподай нам урок. До сих пор мы не ведали, что вытворяли: Мы рубили и вешали, жгли и стреляли. Дай нам высшую силу - не трогать курок... Белороссы, грузины, литва и мордва, Дай нам днесь уберечься от смерти и крови, А от прочих невзгод нас Всевышний укроет - Все мы живы, покуда Россия жива. РАДУГА Солнца луч - из-за туч - преломился в стекле, Брызнув каплями разного цвета... Нам известно давно: все цвета на Земле Умещаются в лучике этом. И в судьбе человеческой так повелось: Чередуются горе и радость - Наша серая жизнь состоит из полос Всех семи составляющих радуг. В силах спорить со светом одна темнота: Темнота эта - черного цвета, Ну, а все остальные - иные цвета - Лишь оттенки всеобщего Света. И не надо грустить, если полночь темна, Кошки серы, и снег фиолетов. За зимой, несомненно, наступит весна, Предвещая зеленое лето. Растревожит нас крик прилетевших грачей И наполнит нас новою верой: Что войдет полоса цвета белых ночей В чресполосицу радуги серой. СОВЕСТЬ Речей не стану говорить с трибуны: Какие речи? - Боже упаси! Я лишь в глаза смотреть вам молча буду; Я - ваша совесть - мелкие рвачи. Я атавизм у той людской породы, Где личный интерес - и царь, и бог. Пусть говорят, что совесть кто-то продал - Последних крох и он продать не мог. Я - то последнее, то человечье, Что не дано вам в душах истребить. Пускай не тронут праведные речи Того, кто в силах мать свою забыть. Пусть вас теперь не прошибешь речами - Ни умолять не стану, ни кричать: Я буду просто приходить ночами, Вставать у изголовья - и молчать... ПОНЕДЕЛЬНИК Перечеркнуть, поставить крест, похерить Все то, чем жил. И заново начать: Чего-то ждать, во что-то снова верить. Стараться неудач не замечать. Вставать отныне ровно в семь пятнадцать И делать физзарядку по утрам, Да мокрым полотенцем обтираться. Отдать долги. С делами разобраться. Звонить друзьям. Пройтись по докторам. Найти работу, где, пока что, платят. Не врать. Не пить. Ребенка не бранить. Ремонт доделать в обветшавшей хате. В сберкассе денег больше не хранить. Построить дачу. Съездить на Канары. И, бережно традиции храня, Без высшей цели не прожить ни дня... Забросить рифмы, разломать гитару... Как жаль, но это все - не для меня. СОВЕСТЬ Речей не стану говорить с трибуны: Какие речи? - Боже упаси! Я лишь в глаза смотреть вам молча буду; Я - ваша совесть - мелкие рвачи. Я атавизм у той людской породы, Где личный интерес - и царь, и бог. Пусть говорят, что совесть кто-то продал - Последних крох и он продать не мог. Я - то последнее, то человечье, Что не дано вам в душах истребить. Пускай не тронут праведные речи Того, кто в силах мать свою забыть. Пусть вас теперь не прошибешь речами - Ни умолять не стану, ни кричать: Я буду просто приходить ночами, Вставать у изголовья - и молчать... ТВОРЧЕСТВО "Бывает так: какая-то истома..." А. Ахматова Мне кажется, что дело не во мне. Не знаю я, как это происходит... Когда, допустим, день уж на исходе, Зашевелится что-то в глубине Груди моей - знакомые предметы Подернутся неясной пеленой, За ставшей вдруг прозрачною стеной Иные проступают силуэты. И я - не я. И, может быть вполне, Душа моя к другим стремится душам; А полетав, повыведав, подслушав, - Стихами возвращается ко мне. Порой, забот с утра невпроворот, Но стрелки циферблатные напрасно Сплетают с оборотом оборот: Вокруг меня все холодно и ясно, Дела мирские очень далеки. Зато внутри любой оттенок боли Трещит набухшей почкою все боле, - И рифмой пробиваются ростки. За разом раз меняется сюжет... Не знаю я, как происходит это, И даст ли Бог еще раз быть поэтом, Или внезапно кончится поэт. ТЕБЕРДА Жаль, что не было гитары На вершине Хатипары - Мы бы спели с ней, на пару, Обо всем, что есть окрест. Повидали мы немало: За Уралом, до Урала. Но покуда не бывало Живописней этих мест. Здесь не то, чтобы в Париже: Небо ниже - к Богу ближе. Ярким росчерком - гляди же! - Пронеслась еще душа. Натянув ночные маски, Ледники меняют краски. Я гляжу на эту сказку, Затаившись, не дыша. Вот и полночь наступает. Вся природа засыпает, Но в ушах не умолкает Шум стремительной воды. Звезды кружатся, сверкая, Над горой Белалакая, Над вершинами Домбая, Над долиной Теберды. Из тумана солнце встало. Рано утром, перевалом - За великим ли, за малым? - Мы уйдем в далекий путь. И пускай теперь не скоро, Но к твоим, Азгек, озерам, К Алибеку и Клухору Я вернусь когда-нибудь. ОТРАЖЕНИЕ Здесь отпечатана каждая ссора, Тут свой автограф оставил порок - Прямо на лбу нарисовано: СОРОК (Этимология слова: со - "рок"). Верили предки, что в возрасте этом Есть, несомненно, какой-то предел: Либо героем ты стал и поэтом, Либо удел - вечно быть не у дел. Вел меня рок по дороге обмана Прямо к беде; от беды - до любви. И отпечатки свои, будто раны, Рок рисовал на челе визави. В каждой морщине свое воплощенье - След оставляли и зло, и добро: Эта - измена, а эта - прощенье... (Складка - на лоб, на висок - серебро). Эта - скитанья (и эта в придачу), Эта - безденежья тяжкие дни. Впрочем, бывали, конечно, удачи. (Но, к сожалению, редки они) Нет результата. Фактически - не' жил. Если и было что - так не со мной... Сына, увы, понимаю все реже, Правда, все чаще ругаюсь с женой. Ночью проснулся от тихого плача И сочиняю стихи - от тоски... А в зазеркальном тумане маячат Крюк в потолке да обрывок пеньки... * * * Среди фуршетов и застолий, Меж ананасов и кеты Порою хочется - до боли - Ржаной привычной простоты. Когда ж бредешь по белу свету, По преимуществу, пешком, То ничего вкуснее нету Горбушки хлеба с чесноком. Пускай читательская паства Живет в довольстве и тепле, И лишь изысканные яства Желает видеть на столе. Но я храню для вас, потомки - Пусть голос мой и слаб, и тих- Святой сухарь на дне котомки- Традиционный русский стих. ===================== И ОБ ПОЛ ХРУСТАЛИ... ===================== Золотая пора: даже в Бергене сверху не льет - вместо ярких зонтов полыхает по склонам листва... Отчего же с утра я вздыхаю опять о своем и осенним дождем на бумагу роняю слова? В небеса посмотри: облака, словно души, легки... Но от ливней моих не спасут макинтоши до пят: эта осень - внутри. И гуляют во мне сквозняки, гулко хлопают двери, и петли протяжно скрипят. И не греет очаг: На подернутых снегом полях собираются стаями мысли про солнечный юг. Не курлычат. Молчат... Так холодная эта земля указала мне молча простую дорогу мою. Перевалы в снегу. Ну, и что? Я дойду до тепла, до приюта, до края, до сути... Да жаль: никогда я уже не смогу воротиться на север. Такие дела... На щеках, как дождинки, соленая стынет вода... Главреж искромсает картину в угоду сюжету, желая, чтоб стало побольше хороших картин. Отрежет постельную сцену... И эту... И эту, где главный герой поступает, как полный кретин. За кадром останутся горькие слезы ночные - мальчишеский плач от обиды на собственный страх, мечты о полетах космических, байки смешные, любовь безответная, песни в горах у костра... Смонтирует ленту, тасуя клочки, отбирая из множества кадров лишь те, что, и впрямь, хороши... Важны не прожекты - у врат между адом и раем - А только лишь то, что конкретно успел совершить. Оставит он дерево, дом да подросшего сына... Напишет: <конец>. И потом, закурив не спеша, Добавит с сомненьем к такой гармоничной картине Тонюсенький сборник наивных нелепых стишат... ...А кто-то, целуясь в небесном ночном кинозале, косясь на экран, подытожит презрительно: - Фи! И чем удивили нас? Что за кино показали? - Короткий и скучный - простой человеческий фильм... Оставь глоток на дне фужера. Не допивай вина до дна... Надежда - зла. Жестока вера. Любовь безумна и хмельна. Мы это знали, но посмели - две заблудившихся души - бокал рубинового хмеля единым духом осушить. Теперь смеемся мы и плачем, а под ногами нет земли... Но только так - и не иначе: до дна! И об пол хрустали!.. Ни Бога там нет, ни Чёрта. Там нет ни дождя, ни ветра. А в чёрном бездонном небе галактик висят клубы... Вне времени, в центре мира - на кухоньке в восемь метров - встречаются две Вселенных, две женщины, две судьбы. Одна у плиты хлопочет - чайник еще холодный. Тихонечко рассуждает, будто бы про себя: - Ему подарю я небо. Пускай он парит свободно. И пусть он узнает счастье, и пусть он живет, любя... В ответ ей дымок метался над сигаретой: - Верь мне, он в облаках витает, пока натешится всласть. Будто бы ты не знаешь: любой обретает перья (дурацкие эти крылья), чтобы затем упасть. В душе его лопнут струны, что были прочнее стали. Когда он дышать устанет от боли и от любви, когда шевельнуть не сможет запекшимися устами - напомни о нем, подруга. Напомни. И позови... Полночь глухая. Не спи, мой волчонок, не спи. По небу тучи снуют, да летучие мыши... Время свободы во время сидеть на цепи перетекает беззвучно - и ты не услышишь. В клетку тебя не посадят, и лап не скуют. Время не то. Нынче все обставляют толково. Ты обожаешь, я знаю, покой и уют: так спеленают уютом - куда там оковам. И без труда и заботы потянутся дни. Гладят и кормят - так лай на чужих, как учили. Будешь наивно считать, что в ответе за них - тех, кого ты... А на деле - тебя приручили. ...Скрылась луна. Мы тихонько уйдем со двора. Жизнь не игра. Настоящая жизнь - это драка, бой за любовь и за счастье. Пора, волк, пора! Что же ты медлишь?.. Ну, что ж, оставайся... собака. * * * Если кельи тесны, и хоромы малы, а свобода гремит, что твои кандалы, и любовью сковало как будто - в поле выйди: Дорога... Обломок скалы, на котором начертаны буквы... Мхом скала поросла, стерлась надпись почти. Сквозь кусты продерись, подойди и прочти то, что издали видно неясно: коли вправо пойти - потерять на пути все, что в жизни копил ты напрасно. А налево пойдешь - все равно потерять... Так устроена жизнь. Это значит, что куда ни сверни - потеряешь опять. Никогда не бывало иначе. Неизбежно с потерь начинается путь, обретешь ли - известно лишь Богу... Но, чему суждено, совершается пусть. И неважно куда - надо только шагнуть: лишь идущий осилит дорогу... * * * Шарахнуло рядом, но все-таки не задело. Какое, казалось бы, мне до Кавказа дело? Возись на осенних грядках, не дуя в ус. - Вы кто? - уточняет полковник из моботдела. - У вас в личном деле какой обозначен "вус"? А кто я? Не знаю. Никто. Мещанин. Когда-то в другом измереньи, времени и стране - мне помнится смутно - будто я был солдатом, и был готов умереть на любой войне. Сегодня уже не воин, увы, не мачо. Уже не гусар. Кропатель стишков на даче. Еще не поэт. Я стар для таких затей. И в землях чужих искать не хочу удачу. Но, слушая вести с гор, я едва не плачу - детей осетинских, грузинских мне жаль детей. - АСУ? - Полковник ныряет в бумаги стопы. - Ступайте. Повестку сдайте. Не в этот раз... Копаю чеснок под Питером. Не окопы. А рядом все выше горы. Кавказ. Кавказ... * * * ...это кошмар, милая Эльза. Меня до сих пор колотит. Шнапс не поможет. Все равно трезвеешь в круге седьмом. Отворачивался, представлял тебя, думал о маленькой Лотте. Если не спятил, лишь потому, что вспоминал наш дом. Ты не поверишь. Сам не могу поверить, хотя и видел. Нужно своими глазами... Нет, Эльхен, нет. Такого видеть нельзя. Снежинки холодные, белые, порхали словно сильфиды. И неслись вихрем, на лужах со свежим ледком скользя, тысячи лошадей, тысячи азиатов, прильнувших к гривам. Мне казалось, что различаю на лицах чингисханов оскал. Волна за волной, сверкали клинки весело, даже игриво. Каждый всадник, радуясь, навстречу смерти скакал. Знаешь, родная, это поле годится лишь для парада. Ни бугорка, ни кустика. Просто Потсдамерплац. Разве увернешься от пули? А от осколка снаряда? Клочья кровавого мяса из дыма летели на нас. Это не Франция и не Польша. Это безумие, мышка. Не верю. Не понимаю. Не укладывается в голове. Заканчиваю. Идем в наступленье. Встретим сорок второй в Москве. Подними за нашу победу рейнского или шабли. Люблю. Обнимаю. Поцелуй за меня малышку... Из Волоколамска. Твой Ганс. P.S. Зря мы сюда пришли. * * * В прихожую я бегал то и дело: там умирала кошка у дверей. Не плакала, не двигалась, не ела - так принято, наверно, у зверей. Ей оставалось мучиться немного - она угаснет на исходе дня. С надеждой и любовью, как на бога, сквозь боль она смотрела на меня. А что я мог? Ведь даже Тот, кто выше, кто срок отмерил сердцу моему, моей мольбы, похоже, не услышит. А в свой черед и я уйду во тьму. Я только гладил худенькую спину. В ответ она дрожала чуть сильней. Дай, Небо, мне - хотя бы вполовину - достоинства такого же, как ей, в час моего отплытья в путь безбрежный, когда весь мир исчезнет в страшном сне. И пусть меня пушистой лапой нежной хоть кто-нибудь погладит по спине... * * * Нас так долго учили, мол, сердце всего лишь одно, что поверили мы в материалистический морок. Человеку двенадцать сердец от рожденья дано. Растранжиришь - кранты. Даже если здоров ты и молод. Я не раз умирал-воскресал, подменяя сердца, будто новую жизнь затевая в оставленном теле. Кровоточат куски одного над могилой отца, а другим - погремушкой - игрался мой сын в колыбели. Разбивались сердца, будто в зимнюю ночь фонари под снежками судьбы - и неважно тут: счастье, тоска ли... Предпоследнее сердце я - помнишь? - тебе подарил. Ты его очень долго повсюду в кармане таскала. А теперь пустота. Понимаю: черед настает. И замен больше нету, и сил уже самую малость. И в груди затихает последнее сердце мое... Ты поройся в карманах - вдруг что-нибудь там завалялось?