- Вы плачете, мой принц? - Нет, я царю 
В пространстве вечно-праздничном, минуя 
Ловушки лиц, и алгебру ночную 
Учу, назло врагам и сентябрю: 
Делю постель, блаженство умножаю, 
Усердно сочетаю, возвожу 
В иную степень все, что ни скажу... 
Я в числах утешенье нахожу - 
И этим ничего не выражаю. 
Нет, я не возражаю против сна - 
Должно быть, сон и впрямь полезен телу. 
Но что сказать? Вот если бы весна... 
- Вы плачете? - Нет... выпейте вина - 
Оно красно, как кровь... Но ближе к делу: 
Охотники на лис владеют лишь 
Уменьем убивать. Да шкурок рыжих 
Две-три... Их носят модницы в парижах - 
И те сейчас предпочитают мышь: 
Мышиный цвет, извольте видеть, сер, - 
А в моде все английское, как Бронте 
И Тауэр... - Вы плачете! - Не троньте... 
Я размышляю... я философ, сэр. 
Увиливать, умело ускользать 
От боли... Уворачиваться, литься 
Сквозь пальцы, построенья и таблицы 
И диссертаций пыльные листы... 
И никогда вовеки не связать 
Той глупой, нереальной чистоты, 
Которая уродовала лица... 
Вы слушаете, друг мой? У меня 
Нет больше боли. Я ее истратил. 
Я - скорлупа. Я - запись в магистрате: 
Четыре цифры года, цифра дня, 
И месяц... и три имени при этом: 
Одно - мое, воспетое поэтом, 
Два - тех, кто произвел на свет меня, 
Совокупившись... скорлупа в квадрате. 
Одно лишь вечно: рыжая головка 
Офелии моей плывет в реке - 
Мелькнувший в половодье лисий хвостик... 
Витийствовать всяк мастер на погосте, 
Покуда черепок - чужой - в руке. 
А после это выглядит неловко. 
Я говорю, одно лишь вечно здесь: 
Уловки сумасшедшего над бездной!.. 
Я занял вас беседой бесполезной - 
Но вам угодно было в душу лезть... 
Мой противоестественный союз 
С потусторонним миром вам известен. 
Но - знаете? - я умереть боюсь, 
Поскольку глупо верен остаюсь 
Своей несостоявшейся невесте: 
Она - в раю, и мы не будем вместе... 
- Вы плачете, мой принц? 
- Нет. Я смеюсь.